Онищенко борис пятиборец. «Эй, спорт! Ты чё?! Рад, что присутствовал на смотринах Лесуна

СССР

Бори́с Григо́рьевич Они́щенко (р. 19 сентября , село Березняки , Хорольский район , Полтавская область) - советский пятиборец .

Спортивные результаты

Олимпийские игры

Чемпионаты мира

Чемпион мира:

1971 - личный зачёт,
1969, 1971, 1973-1974 - командный зачёт;

серебряный призёр:

1969 - личный зачёт,
1970 - командный зачёт;

бронзовый призёр:

1970, 1973-1974 - личный зачёт.
1967 - командный зачёт.

Чемпионаты СССР

Чемпион СССР 1969-1970, 1976 в личном зачёте.

Дисквалификация

После того, шпага с потайной кнопкой была заменена, Онищенко - лучший фехтовальщик в сборной СССР по современному пятиборью того периода - повторно победил англичанина уже «честной» шпагой, после чего продолжил побеждать, выиграв восемь из оставшихся девяти боев.

Онищенко был дисквалифицирован, и сборная СССР - фаворит соревнований в командном зачёте - лишилась возможности бороться за медали. Реакция со стороны советской делегации последовала незамедлительно: председатель Госкомспорта СССР Сергей Павлов , осудив Онищенко, объявил о его пожизненной дисквалификации. Также его лишили всех званий, наград и членства в КПСС .

Существуют разные версии, когда было заподозрено мошенничество. По одной - непосредственно во время олимпийского турнира, когда во время боя Онищенко c англичанином Адрианом Паркером был зафиксирован сомнительный укол, на что обратил внимание Джереми Фокс. Однако согласно другой версии, ещё во время предолимпийского турнира в Лондоне Фокс, изучая видеозаписи фехтовальных поединков, заметил непонятное, а специалисты подтвердили - один из уколов, нанесённых Онищенко, был фальшивым; однако британцы не стали поднимать шум до олимпийских соревнований.

Награды

Орден Трудового Красного Знамени (1972; лишён в 1976)

Напишите отзыв о статье "Онищенко, Борис Григорьевич"

Ссылки

Онищенко, Борис Григорьевич - статья из Большой олимпийской энциклопедии (М ., 2006)
- олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Примечания

Отрывок, характеризующий Онищенко, Борис Григорьевич

– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C"est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c"est terrible, les devoirs d"un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d"arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.

Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.

Старейшая в мире воскресная британская Observer на первое место среди величайших мошенников в истории спорта поставила всеми давно забытого советского спортсмена Бориса Онищенко. И было за что.

Борис Онищенко

По мнению британцев это первое место объясняется тем, что обман Онищенко произошел на Олимпийских Играх с их олимпийской клятвой честно вести борьбу, в том виде спорте, который называют «мушкетерским», и который больше всего подразумевает рыцарство. Да и оригинальным то мошенничество, британцы назвали, «до гениальности».
А еще, громче того скандала с советскими спортсменами в мировом спорте ни до, ни после этого никогда не случалось.

Сборная СССР по пятиборью - чемпион Олимпийских игр в Мюнхене 1972 года. Крайний слева: Борис Онищенко.

Это произошло на XXI Олимпиаде 1976 года в Монреале, на которой сборная СССР по пятиборью считалась фаворитом, а Борис Онищенко - лучшим фехтовальщиком советской сборной.
Во время боя Онищенко с лидером сборной Великобритании Джереми Фоксом, британец неожиданно отпрянул назад, и шпага Онищенко его явно не задела, однако судейская лампочка за спиной Фокса почему-то загорелась, и нанесённый укол зафиксировала. По требованию Фокса экспертом по оружию шпага Онищенко была осмотрена, и в ней были найден дефект в виде каких-то непонятных проводков у основания рукоятки.

Проверка шпаги Онищенко

Подозрительная шпага была заменена, поединок с командой Великобритании продолжен, и закончился он со счетом 6:3 в пользу советских спортсменов. Причем Онищенко без особого труда победил Фокса «замененной» чистой шпагой, которой потом выиграл еще восемь из последующих девяти боев с другими противниками, став лидером в личном зачёте.
Через несколько дней, после того как прошла половина запланированных поединков по фехтованию, апелляционное жюри пригласило представителей советской олимпийской делегации ознакомиться с найденным в рукоятке шпаги скрытым устройством, и с их решением о дисквалификации Онищенко и всей сборной СССР по пятиборью в командном зачете.

Борис Онищенко наблюдает за чужой схваткой

Нанесённые фехтовальщиком уколы противнику, фиксировалась тогда на основе проводной системы, проходящей через оружие фехтовальщика и его одежду на электрический аппарат, который фиксировал укол, зажигая судейскую лампочку.
В шпаге Бориса Онищенко эксперты нашли вмонтированную в рукоятку и замаскированную зашей кнопку, нажатие на которую замыкало электрическую цепь и включало лампочку без нанесения шпагой укола противнику.

Онищенко отрицал, что обнаруженное устройство принадлежит его шпаге, но советские олимпийские чиновники ему не поверили и срочно изолировали, убрав из Олимпийской деревни на пароход. А на следующий день Председатель Госкомспорта СССР и глава советской олимпийской делегации Павлов выступил с официальным заявлением, в котором все обвинения признавались, а поступок советского спортсмена осуждался.
Онищенко был вывезен самолетом в Москву, где был пожизненно дисквалифицирован, лишен всех спортивных наград, Ордена Трудового Красного Знамени, звания Заслуженный мастер спорта СССР, звания капитан милиции и исключен из КПСС.

Западная пресса переделала фамилию Онищенко в «Disonischenko»

Но к чести спортивных экспертов, в освещении ими этой истории было больше недоумения, чем злорадства - сборная СССР считалась безусловным фаворитом и уверенно шла к золотым медалям в пятиборье, а Онищенко и без всяких манипуляций с проводками был сильнейшим фехтовальщиком сборной.
Кроме того, следующая Олимпиада была Московская, и советской делегации меньше всего были нужны любые скандалы, тем более такие громкие. А скандал был на весь мир (хотя в СССР о нем так и не узнали) - в те дни спортивные телетрансляции постоянно прерывались показом сюжета о дисквалификации советской сборной.

Объяснение произошедшему находилось только одно - Борису Онищенко шёл тогда 39-й год, это была его последняя Олимпиада, и он очень хотел уйти из спорта олимпийским чемпионом. Вот стареющий спортсмен и пошел на этот подлог невзирая на то, что и так всех побеждал, из-за панического немотивированного страха, что что-то может не получиться.

Дальнейшая судьба Бориса Онищенко неизвестна - в постсоветской прессе о ней нет никаких сведений, а в западной циркулируют разнообразные слухи то о «рудниках в Сибири», то о «спился и умер», то о последовавшем прощении и руководстве им какой-то киевской спортивной базой. Но больше всего похож на правду слух, что после дисквалификации Онищенко работал в Киеве таксистом.
И еще представляется, что Борис Онищенко был не только одим из величайших обманщиков в спортивной истории, но и одной из величайших в истории спорта жертв. Жертв победы любой ценой…

Спортивные результаты

Олимпийские игры

Чемпионаты мира

Чемпион мира:

1971 - личный зачёт,
1969, 1971, 1973-1974 - командный зачёт;

серебряный призёр:

1969 - личный зачёт,
1970 - командный зачёт;

бронзовый призёр:

1970, 1973-1974 - личный зачёт.
1967 - командный зачёт.

Чемпионаты СССР

Чемпион СССР 1969-1970, 1976 в личном зачёте.

Дисквалификация

Награды

Орден Трудового Красного Знамени (1972; лишён в 1976)

Напишите отзыв о статье "Онищенко, Борис Григорьевич"

Ссылки

Онищенко, Борис Григорьевич - статья из Большой олимпийской энциклопедии (М ., 2006)
- олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Примечания

Отрывок, характеризующий Онищенко, Борис Григорьевич

Не знаю, то ли он был весьма «продвинутым» для того времени врачом, то ли мне удалось его каким-то образом убедить, но, так или иначе, он мне поверил и больше никаких вопросов не задавал. Примерно через час я уже была дома и с удовольствием поглощала на кухне тёплые бабушкины пирожки, никак не наедаясь и искренне удивляясь такому дикому чувству голода, как если бы я была не евшая несколько дней. Теперь я, естественно, уже понимаю, что это просто была слишком большая потеря энергетики после моего «самолечения», которую срочно требовалось восстановить, но тогда я, конечно же, ещё не могла этого знать.
Второй случай такого же странного самообезболивания произошёл во время операции, на которую уговорила нас пойти наш семейный врач, Дана. Насколько я могла себя помнить, мы с мамой очень часто болели ангиной. Это происходило не только от простуды зимой, но также и летом, когда на улице было очень сухо и тепло. Стоило нам только чуточку перегреться, как наша ангина была тут, как тут и заставляла нас безвылазно валяться в постели неделю или две, чего моя мама и я одинаково не любили. И вот, посоветовавшись, мы наконец-то решили внять голосу «профессиональной медицины» и удалить то, что так часто мешало нам нормально жить (хотя, как позже оказалось, удалять это необходимости не было и это опять же, было очередной ошибкой наших «всезнающих» врачей).
Операцию назначили на один из будних дней, когда мама, как и все остальные, естественно, работала. Мы с ней договорились, что сначала, утром, пойду на операцию я, а уже после работы сделает это она. Но мама железно пообещала, что обязательно постарается прийти хотя бы на пол часа перед тем, как доктор начнёт меня «потрошить». Страха я, как ни странно, не чувствовала, но было какое-то ноющее ощущение неопределённости. Это была первая в моей жизни операция и я ни малейшего представления не имела о том, как это будет происходить.
С самого утра я, как львёнок в клетке, ходила вперёд-назад по коридору, ожидая, когда же уже всё это наконец-то начнётся. Тогда, как и сейчас, мне больше всего не нравилось чего-либо или кого-либо ждать. И я всегда предпочитала самую неприятную реальность любой «пушистой» неопределённости. Когда я знала, что и как происходит, я была готова с этим бороться или, если было нужно, что-то решать. По моему понятию, не было неразрешаемых ситуаций – были только нерешительные или безразличные люди. Поэтому и тогда, в больнице, мне очень хотелось как можно быстрее избавиться от нависшей над моей головой «неприятностью» и знать, что она уже позади…
Больниц я не любила никогда. Вид такого множества находящихся в одном помещении, страдающих людей внушал мне настоящий ужас. Я хотела, но не могла им ничем помочь и в то же время чувствовала их боль так же сильно (видимо полностью «включаясь»), как если бы она была моей. Я пыталась от этого как-то защититься, но она наваливалась настоящей лавиной, не оставляя ни малейшей возможности от всей этой боли уйти. Мне хотелось закрыть глаза, замкнуться в себе и бежать, не оборачиваясь от всего этого, как можно дальше и как можно быстрей…
Мама всё ещё не появлялась и я начала нервничать, что её обязательно что-то задержит и она, вероятнее всего, так и не сможет прийти. К этому времени я уже устала ходить и сидела нахохлившись у дверей дежурного врача, надеясь, что кто-нибудь всё-таки выйдет и мне не придётся больше ждать. Через несколько минут и правда появился очень приятный дежурный врач и сказал, что мою операцию можно начинать уже через пол часа… если я, конечно, к этому готова. Готова я была уже давно, но никак не могла решиться делать это, не дождавшись мамы, так как она обещала быть вовремя, а обещания мы были привыкшие держать всегда.
Но, к моему большому огорчению, время шло, и никто не появлялся. Мне всё тяжелее и тяжелее становилось ждать. Наконец я по-бойцовски решила, что, наверное, всё-таки будет лучше, если я пойду сейчас, тогда весь этот кошмар намного быстрее окажется позади. Я собрала всю свою волю в кулак и сказала, что готова идти уже сейчас, если конечно он может меня принять.
– А как же на счёт твоей мамы? – удивлённо спросил врач.
– Это будет мой сюрприз, – ответила я.
– Ну, тогда пошли, герой! – улыбнулся врач.
Он повёл меня в небольшую, очень белую комнату, усадил в огромное (для моих габаритов) кресло и начал приготавливать инструменты. Приятного в этом, разумеется, было мало, но я упорно продолжала наблюдать за всем, что он делал и мысленно себе повторяла, что всё будет очень хорошо, и, что я ни за что не собираюсь сдаваться.
– Не бойся, сейчас я тебе сделаю укол, и ты ничего не будешь больше ни видеть, ни чувствовать, – сказал врач.
– Я не хочу укол, – возразила я, – я хочу видеть, как это выглядит.
– Ты хочешь видеть свои гланды?!. – удивился он.
Я гордо кивнула.
– Поверь мне, это не столь приятно, чтобы на них смотреть, – сказал врач, – и тебе будет больно, я не могу тебе этого разрешить.
– Вы не будете меня обезболивать или я не буду делать этого вообще, – упорно настаивала я, – Почему вы не оставляете мне права выбора? Если я маленькая, то ещё не значит, что я не имею права выбирать, как мне принимать мою боль!
Врач смотрел на меня, широко открыв глаза и казалось, не мог поверить в то, что слышал. Почему-то мне стало вдруг очень важно, чтобы он мне поверил. Мои бедные нервы уже видимо были на пределе, и я чувствовала, что ещё чуть-чуть, и по моей напряжённой физиономии польются предательские потоки слёз, а этого допустить было никак нельзя.

Всеми давно забытого советского спортсмена Бориса Онищенко. И было за что.

Борис Онищенко

Сборная СССР по пятиборью – чемпион Олимпийских игр в Мюнхене 1972 года. Крайний слева: Борис Онищенко.

Это произошло на XXI Олимпиаде 1976 года в Монреале, на которой сборная СССР по пятиборью считалась фаворитом, а Борис Онищенко – лучшим фехтовальщиком советской сборной.
Во время боя Онищенко с лидером сборной Великобритании Джереми Фоксом, британец неожиданно отпрянул назад, и шпага Онищенко его явно не задела, однако судейская лампочка за спиной Фокса почему-то загорелась, и нанесённый укол зафиксировала. По требованию Фокса экспертом по оружию шпага Онищенко была осмотрена, и в ней были найден дефект в виде каких-то непонятных проводков у основания рукоятки.

Проверка шпаги Онищенко

Борис Онищенко наблюдает за чужой схваткой

Западная пресса переделала фамилию Онищенко в «Disonischenko»

Но к чести спортивных экспертов, в освещении ими этой истории было больше недоумения, чем злорадства – сборная СССР считалась безусловным фаворитом и уверенно шла к золотым медалям в пятиборье, а Онищенко и без всяких манипуляций с проводками был сильнейшим фехтовальщиком сборной.
Кроме того, следующая Олимпиада была Московская, и советской делегации меньше всего были нужны любые скандалы, тем более такие громкие. А скандал был на весь мир (хотя в СССР о нем так и не узнали) – в те дни спортивные телетрансляции постоянно прерывались показом сюжета о дисквалификации советской сборной.

Объяснение произошедшему находилось только одно – Борису Онищенко шёл тогда 39-й год, это была его последняя Олимпиада, и он очень хотел уйти из спорта олимпийским чемпионом. Вот стареющий спортсмен и пошел на этот подлог невзирая на то, что и так всех побеждал, из-за панического немотивированного страха, что что-то может не получиться.

Дальнейшая судьба Бориса Онищенко неизвестна – в постсоветской прессе о ней нет никаких сведений, а в западной циркулируют разнообразные слухи то о «рудниках в Сибири», то о «спился и умер», то о последовавшем прощении и руководстве им какой-то киевской спортивной базой. Но больше всего похож на правду слух, что после дисквалификации Онищенко работал в Киеве таксистом.
И еще представляется, что Борис Онищенко был не только одим из величайших обманщиков в спортивной истории, но и одной из величайших в истории спорта жертв. Жертв победы любой ценой…